Они обновили свою душу

Автор - один из выдающихся философов современного иудаизма, рассказывает о путях возвращения ассимилированных евреев к иудаизму. Среди них, в частности, такие поэты, писатели, музыканты и философы, как Генрих Гейне, Биньямин Фондане, Франц Кафка, Арнольд Шёнберг.

СОДЕРЖАНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ
Прелюдия
 БЛУДНЫЕ СЫНЫ АССИМИЛЯЦИИ   
Вертикальное вторжение
Вызов, брошенный катастрофой
Вызов, который бросает Эрец Исраэль
Часть первая
 ДИАЛЕКТИКА ЕВРЕЙСКОГО ЧЕЛОВЕКА
Узловые точки и линии напряженности
"Анти" и его маски
"Мета" и его формы
Часть вторая
 ПОЛОЖЕНИЕ БИБЛЕЙСКОГО ЧЕЛОВЕКА
Онтологическая психодрама
Типологическая социодрама
Пророческая метадрама
Часть третья
 ОТ ОТРЕЧЕНИЯ К ВОЗОБНОВЛЕНИЮ
СВЯЗИ
Варианты диссимиляции
Принятый вызов
Возвращение из марксизма
Паломник надежды. Эрнст Блох
От соблазна креста к звезде избавления
Франц Розенцвейг
От крещения к "Кол нидрей"
Арнольд Шенберг
"Кол нидрей"
ПРИМЕЧАНИЯ
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

ПРЕДИСЛОВИЕ

Октябрь 1984 года, зал "Ван-Лир" в Иерусалиме. Перед залом толпятся друзья и ученики, которые пришли сюда отпраздновать с Андре Неером его семидесятилетие. Неер взволнованно показывает подарок ко дню рождения: утром вышел на русском языке сборник избранных глав из его произведений. Для него — что видно по сияющему лицу — это не просто еще одна очередная, точнее, четырехсотая публикация его произведений и не просто еще один очередной, точнее, тринадцатый язык, на который они переведены. Причины его волнения мне стали понятны намного раньше, когда однажды, садясь за стол, где мы, студенты и знатоки Торы, всегда собирались для занятий, я увидел то же сияющее выражение его лица: в тот день пришел новый член нашего тесного кружка, чье имя долгое время оставалось лишь символом борьбы, в которой Неер участвовал много лет, а теперь с нами сидел живой обладатель этого имени — Иосеф Менделевич.

И вот сейчас перед Неером открывается возможность участвовать в борьбе на новом фронте благодаря тому, что его произведения скоро попадут к евреям во всех уголках России, а он всегда стремился быть в центре великих битв своего народа: физическое и духовное восстановление его после Катастрофы, прием сефардских евреев на Западе после потрясений в Северной Африке, алия в Израиль...
Сегодня это волнение столь же, если не в большей степени, вызвано еще и тем, что в силу магической связи между автором и читателем откроется возможность приобщиться к этой ветви сынов Израилевых, словно возникшей из небытия после долгого пути к возвращению, а он всегда стремился приобщиться ко всем течениям в народе Израиля: к верующим, как и сам он, ортодоксам, и к неверующим из кибуцов 'Ташомер гацаир", к ашкеназам и к сефардам, к сторонникам Великого Израиля и к левым активистам, к евреям и христианам...

Ибо за всеми идеями у Неера стоит его любовь к людям. И это ты сразу почувствуешь, дорогой читатель: люди — вот кто в центре этой книги. Так же, как Неер писал не о пророчестве, а о пророках ("Амос", "Иеремия"), воссоздавая их внутреннюю борьбу, так же, как он писал не о взаимосвязи между наукой и иудаизмом, а о еврейском ученом Давиде Ганзе, воссоздавая гармонию, приобщавшую последнего и к его знаменитому раввину Магаралу из Праги, и к его прославленному учителю-астроному Тихо Браге, точно так и в этой книге Неер говорит с тобой не об абстрактном возвращении к самим себе и к вере своего народа, а о тех людях, которые "обновили свою душу". Не просто говорит, а разделяет с ними тяжелую драму их идентификации. И в других его книгах о еврейской идентификации, конечно же, более систематичных, — одна из них, "Ключи к иудаизму", самая насыщенная и, пожалуй, самая смелая, вышла по-русски в издательстве "Библиотека Алия" — мы видим все то же главенство человека, извлеченное из самого человеческого существования и поднятое на высшую ступень человеческого достоинства силой мысли Неера и музыкой его слова.

Потому что Неер владеет не только словом, но и музыкой. И это, я уверен, ты тоже немедленно почувствуешь, дорогой читатель, даже в переводе, хотя он, пусть самый совершенный, не может передать всех тонкостей звучания, которые автор умеет раскрыть в слове. А еще и потому, что эта книга построена, как музыкальное произведение. В ней, как и в симфонии, темы повторяются от начала и до конца, а мелодия Кол нидрей проходит лейтмотивом от Кол нидрей в Йом-Кипур 1913 года, который стал решающим для "возвращенца" Франца Розенцвей-га и которым начинается Прелюдия, до Кол нидрей в эпилоге, написанной Арнольдом Шенбергом, которая больше любого другого его произведения выражает возвращение Шенберга к своему народу.

Заметим, что додекафоническая музыка Шенберга давно вошла в жизнь Андре Неера. До войны молодой Неер осваивал ее, правда, как музыкант-любитель, а не как еврейский философ, но уже тогда он не сомневался, что через пятьдесят лет она снова возникнет в еврейских обертонах. Так же было и с произведениями о Гейне и Гете, над которыми до войны работал завороженный красотой немецкой культуры молодой Неер, пока, под ударом войны, не решил в корне изменить направление своей деятельности. И вот, через пятьдесят лет, как волнующий фон вновь появляются Гейне — в первых строках этой книги — и Гете — в одной из последних книг Неера, "Фауст и Магарал из Праги", где противопоставление мифа о Фаусте мифу о Големе подчеркивает всю актуальность системы взглядов Магарала.

Музыка Шенберга, "Фауст" Гете, смело транспонированные в еврейские регистры... На прекрасных примерах показывает нам Неер работу искателя затерянных искр, к которой призван каждый еврей: "Изначальный свет был рассеян в земном космосе для Праведника, для Цадика: ор заруа лацадик. А Праведник — это каждый, кто черпает из первоначального света, кто в свое время, в своем пространстве, в своей моментальности, в своей ночи, в своей смерти стремится исследовать свое место в этом мире, дабы извлечь из них вечность, космос, трансцендентность, Божественный свет и жизнь. Праведен каждый, кто соглашается быть искателем затерянного Света" ("Ключи к иудаизму", стр. 63).

Черпая дыхание еврейской надежды из глубин некоторых великих душ, эта книга, дорогой читатель, обращена к твоей душе.

Даниэль Вайль (Иерусалим, 1990)