Сефер га-хинух. Книга наставления

Сефер га-хинух 7

От автора 15

Предисловие автора 18

КНИГА БЕРЕШИТ

Берешит 38

Лех-леха 40

Ваишлах 43

КНИГА ШМОТ

Бо 46

Бешалах 87

Итро  90

Мишпатим

часть первая 136

часть вторая 198

Трума 276

Тецаве 294

Тиса 312

Ваякгель  342

КНИГА ВАИКРА

Ваикра 346

Цав 406

Шмини 460

Тазриа 520

Мецора  550

Ахарей 592

Кдошим 687

Эмор 844

Бегар 1067

Бехукотай 1171

Послесловие переводчика. Евреи Испании 1230

Приложения 1239

Сефер га-хинух,“Книга наставления”, принадлежит к числу популярнейших книг по иудаизму и часто, наряду с важнейшими классическими комментариями, издается вместе с Пятикнижием в качестве приложения к нему. Она содержит самые необходимые объяснения и истолкования всех шестисот тринадцати заповедей. Помимо ценных сведений, помогающих осознать причины, по которым дана та или иная заповедь, и ее смысл, автор делится своей любовью к заветам Всевышнего. Эта неугасающая любовь живет в книге уже несколько столетий, согревая сердца многих поколений читателей. В прошлом такими читателями были дети и подростки, новички в изучении Торы. Сегодня это также тысячи и тысячи евреев, возвращающихся к вере своих предков.

Кто автор этой книги? Нам известно лишь то, что он сам сообщает о себе во введении к своему труду: “Еврей из колена Леви, живущий в Барселоне”. Сегодня историки не берутся подтвердить бытовавшее с первого печатного издания книги мнение, что ее автор — рабби Агарон га-Леви, средневековый ученый-талмудист из Каталонии. Поэтому мы будем называть автора по имени его главной книги, тем более что именно так издавна принято величать еврейских ученых. Однако сам автор Сефер га-хинух, при всей своей научной добросовестности и обширной эрудиции, ученым себя не считал. Он был, предидактическими целями, не претендуя раскрыть тему сколько-нибудь глубоко. Им движет резонное соображение, что изучение Торы должно быть осмысленным на любом уровне и потому не следует дожидаться, пока изучение каббалистических сочинений позволит ученику проникнуть в мистический подтекст каждого стиха Торы и содержащихся в нем предписаний, а необходимо объяснить ему назначение заповедей на доступном уровне понимания, следуя прямому истолкованию сказанного. Не всегда это просто, ведь смысл заповедей неоднозначен и зачастую скрыт, но в целом автор Сефер га-хинух успешно справляется со своей задачей. У хорошего педагога ученик всегда понимает, что и с какой целью он изучает, а автор “Книги наставлений” был хорошим учителем. Затем следует краткий экскурс в законы и правила, регламентирующие выполнение заповеди. Следуя и здесь в основном за Рамбамом, автор Сефер га-хинух рассказывает о дискуссиях мудрецов, посвященных тому или иному вопросу, перечисляет “повестку дня” талмудических обсуждений, иногда на краткий миг даже “ввязывается” в них, оставляя многое недосказанным. Ибо задача хорошего педагога — пробудить любознательность учеников, и автор Сефер га-хинух делает это мастерски. Его книга создает могучую мотивацию для изучения Талмуда, предстающего на ее страницах книгой вопросов, а не ответов. И в заключение следует указание на условия соблюдения заповеди: кто, когда и где обязан соблюдать ее, а также каковы награда и наказание, связанные с этой заповедью. Такому порядку изложения автор следует неуклонно, иногда ограничиваясь по тому или иному пункту краткой отсылкой к уже сказанному, иногда пускаясь в подробные рассуждения.

Постоянное самоумаление автора не должно вводить нас в заблуждение относительно подлинного масштаба его личности, это дань скромности, а не объективности. Кем бы ни был автор Сефер га-хинух, его книга свидетельствует об обширных знаниях в области практического приложения еврейского законодательства, что наводит на мысль о немалом опыте деятельности на этой ниве. Автор Сефер га-хинух не только обучал сорванцов основам Торы. Он заседал в суде, выносил прецедентные постановления, устанавливал юридические правила и нормы, был крупным авторитетом своего времени и одним из руководителей общины сефардских евреев. Его книга, написанная на выразительном и удивительно живом для своей эпохи иврите, говорит о литературном даре автора не меньше, чем о его учености. Она была переведена на испанский и латынь, став культурным достоянием эпохи Ренессанса. Существовал и краткий пересказ книги на старофранцузском.

Понимая, что книга обращена к читателю, недостаточно сведущему в еврейской традиции, переводчик стремился передать термины и понятия на русском языке, не слишком приспособленном для передачи неожиданных ходов талмудической мысли и специфического жаргона талмудистов. При этом переводчик старался следовать заветам автора: объяснять, но не упрощать. Хотя Сефер га-хинух предназначался для тех, кто лишь начинал овладевать знанием Торы, в наши дни, в силу множества культурных различий, эта книга местами может оказаться достаточно сложной для восприятия. Ведь средневековый еврей жил в среде, для которой еврейские законы и обычаи были основой жизни, с детства воспринимал специфическую логику Талмуда и Мидраша и, даже если сам так и не удосужился основательно изучить Талмуд, был пропитан его духом.

Духовная атмосфера сефардского еврейства отличалась от ашкеназской диаспоры. Их иудаизм был и более рациональным, и более мистическим в одно и то же время. Ведь в том же хш веке, когда жил автор Сефер га-хинух, творил не только Рамбам—тогда же была впервые явлена миру великая каббалистическая книга Зогар.

В отличие от ашкеназов, сефарды не усаживали за Талмуд детей. Считалось, что отрок должен подготовиться к изучению Устной Торы, научиться логически мыслить и созреть духовно. Это обстоятельство, помимо прочего, объясняет потребность в такой книге, как Сефер га-хинух. Она не только предлагает предварительное знакомство с Талмудом, но и знакомит с философскими взглядами Рамбама, во многом предопределенными рационалистическим духом его эпохи. Это и неудивительно: ведь автор, как уже говорилось, был (если не лично, то духовно) учеником и последователем крупнейшего еврейского талмудиста и философа-рационалиста Средневековья, Моше бен Маймона, известного евреям по аббревиатуре своего имени Рамбам, а европейцам под именем Маймонид. “Книга наставления” близка нашей эпохе еще и тем, что оба начала не борются в ней, а служат друг другу. Религия не унижает разум, а разум не развенчивает религию. Этот дух светлой и ясной гармонии, наполняющий книгу, может показаться в наши дни немного наивным. Но зато он обладает поистине целительным свойством, примиряя разные, но вовсе не враждебные миры, в которых приходится жить современному еврею.

Быть может, читатель этой книги решит, что ее автор ценою неустанного и кропотливого труда самостоятельно собрал все законы и постановления мудрецов. Но для свершения подобного великого труда требуется быть знатоком всех областей Устного Учения: Вавилонского и Иерусалимского Талмудов, сборников толкований Сифра, Сифрей и Тосгф-та1. Автор же, сам не обольщаясь насчет глубины и обширности своих знаний, не хочет и читателя вводить в заблуждение. Свет истины ему дороже незаслуженных почестей. И да не уподобится святая работа Господня неверному луку, посылающему [стрелы] не туда, [куда им надлежит лететь], или [коварной] ловушке. Да не уподобится автор бездетному, что похваляется чужими сыновьями, немощному, что облачается в богатырские доспехи, и низкорожденному, венчающему свое чело царской короной. Он обращается к читателю со словами смиренного признания, и да услышит их каждый: большая часть содержащегося в этой книге почерпнута из сочинений двух столпов мудрости нашей эпохи, мужей Торы, прославленных среди народов величием и праведностью, достопочтенных законоучителей наших рабби Ицхака Альфаси и рабби Моше бар Маймона, да будут они помянуты добрым словом. Им принадлежит истинная заслуга в создании этой книги и весь почет и слава. Воедино сплелись золотые нити знания, разумения и мудрости в истолкованиях светоча нашего рабби Моше бар Нахмана, чье перо, наряду с другими сочинениями, вывело драгоценные буквы объяснений и замечаний (гасагот) к “Книге заповедей”2, в которой собраны и исчислены все заветы Всевышнего. Три эти законоучителя—истинные герои, посвятившие свою жизнь изучению и толкованию мудрости наших, благословенной памяти, мудрецов [Талмуда]. Талмуд был им морем, в чьи глубины они бесстрашно погружались и откуда извлекли немало прекрасных жемчужин. И когда мы являемся в святилище их мудрости, в покои, где [звучат] слова их поучений, мы обнаруживаем там источник живой воды, сады и парки, столы, ломящиеся от снеди и накрытые для пиршества3. Я спросил себя: чем услужу этим героям, какой вклад мне по силам внести в учение, в котором они уже разъяснили нам столь многое? И решил расположить заповеди Господа в порядке [их упоминания в недельных разделах Торы4]. Может быть, представленные таким образом, они пробудят больший интерес у юношества, и по субботам и праздникам вместо того, чтобы безумствовать на улицах городов, нежные отроки прильнут к источнику жизни и светочу негасимой истины, вместе учась и поучая друт друга. Станут спрашивать: а о скольких заповедях [читают в Торе] в эту субботу? И наполнится земля жаждой ведения Торы и [Богоугодной] активностью, а объяснения касательно каждой из заповедей найдутся в этой книге, и они смогут без труда разыскать [интересующую их] благодаря такому расположению [их в книге]. И Он, Святой, благословит молодую поросль святого народа, их, и потомство их, и все, что у них, всюду, где бы они ни жили, а среди сынов Израиля и я удостоюсь блага. 

Завершая свою речь, заклинаю полным Именем Всевышнего всех переписчиков моей книги, чтобы они помещали это предисловие в ее начале, и да обретут они мир и благословение от Бога за то, что дали всем увидеть, каких восхвалений и славословий заслуживают породившие и произведшие на свет [это произведение]5.

И [переписчику], который будет тщательно проверять написанное, в точности следуя оригиналу, Бог пошлет достойное воздаяние, а всему Израилю—благополучие и мир.

I Об этих книгах см. прим. 24 на с. 29.

2 Рамбама.

3 Иными словами, нам остается только наслаждаться плодами их трудов, не прилагая никаких усилий.

4 В отличие от Рамбама, систематизировавшего заповеди по тематике, следовавшего за

ним Рамбана и т. д.

5 Т. е. великие знатоки Торы, труды которых послужили основой для написания этой книги.