Шаббат

История, философия, литература

Сборник статей 

СОДЕРЖАНИЕ

МЫСЛИ О СУББОТЕ
Гилель Цейтлин. Покой времен сотворения мира
Х.-Н. Бялик. Творение Шаббат
Ахад-Гаам. Шаббат охраняла народ Израилев  
Я. Фихман. Шаббат
Д-р М. Гликсон. О Шаббат
Иегуда Эвен-Шмуэль. Дар Шаббат
И.-Л. Барух. Границы владений Шаббат  
Г. Цейтлин. О соблюдении Шаббат
 
СУББОТА В ЛИТЕРАТУРЕ И ИСКУССТВЕ
А.-А. Кабак. Гимн для пения в день субботний
И.-Л. Перец. Сокровище
Менделе Мохер-Сфарим. Пес и царский сын
Ш. Бен-Цион. Из рассказов о виленском гаоне  
А.-А. Кабак. Каббалисты Цфата встречают Шаббат
Моше Прагер. Шаббат в гетто
Д-р Карл Шварц. Шаббат в произведениях искусства

Фрагмент из книги:

В воображении народа, в его поэзии Шаббат обрела черты живого образа, окрашенного истинной любовью, образа невесты, оберегающей свой народ, сеющей в нем чистоту и веру. Какой иначе была бы жизнь еврея, тянущего бесконечную лямку забот и страданий, чтобы обеспечить семье ежедневное скудное пропитание? Жизнь, которая была бы безысходной и безвыходной, если бы не она, светящая ему издали с улыбкой надежды на устах, если бы не она, несущая покой и избавление -плата и награда за всю боль, за всякую обиду.

Светлый образ царицы, исполненной симпатии, на протяжении всех шести дней недели витал над адской жизнью еврейских кварталов. Только Шаббат сглаживала морщины на лицах удрученных людей, проливала мягкий свет на юдоль печали, на мир, который заботы и голод сделали миром мрачных теней. Шаббат была надеждой, тихим берегом, где могли, наконец, отдохнуть пловцы, уставшие от вечного барахтанья в житейском море.

Древнее предание о реке Самбатион, которая всю неделю ворочает камни, а в субботу течет тихо и спокойно - символизирует этот удивительный образ. Будние дни - дни злобы и гнева, дни всемирной бури, и лишь Шаббат усмиряет эту "бурю", умиротворяет бушующие силы и примиряет их. С приходом Шаббат воцаряется мир, сглаживаются противоречия, выпрямляются перекосы, злые ветры проносятся мимо ее благословенного круга. Отступает даже строгость, и души человеческие вновь открываются навстречу счастью, навстречу милосердию.

В день субботний еврей становится другим. Человеческий венец вновь украшает его согбенную голову, его потерянная было гордость вновь возвращается к нему. Вместе с будничными заботами он сбрасывает и будничные чувства, освобождается от мелочей жизни, возвышается. "Субботних евреев", сияющих и праздничных, не удовлетворяет одно только избавление от трудов и забот. Их стремления выше -они жаждут протянуть над миром нить милости и блага, возвратить миру тот первоначальный блеск, которым он сиял до того, как змий-искуситель осквернил его своей мерзостью.

II

Суббота была радостью нашего детства. Она распрямляла наши сгорбленные спины учеников хедера. В течение всех бесконечно долгих дней недели мы молились на нее, мы ждали ее прихода, и уже в пятницу утром, повторяя субботнюю главу Торы, мы с радостью ощущали, как незримое ее тепло проливается на нас. Веяло иным духом, и все становилось каким-то другим, все улыбалось дружественно. Дома и на улице, в хедере и в синагоге - везде ощущалось, как смягчается тяжесть ежедневного гнета, приближается час жизни в ином мире.

Она все ближе, она входит! Подобно принцессе, укутанной в белое, спускается она на нас с вершин мира и, едва войдя, тотчас изменяет печальный облик всего окружающего. Другим становится угрюмый отчий дом, другой - тоскливая улица. Как веселые звездочки, мерцают в окнах огоньки субботних свечей, и свет, изливаемый ею на людей и животных, создает в мире такую атмосферу покоя, что кажется -
счастье продлится не один день, а всю жизнь. Так размеренны, так тверды шаги царицы, что не хочется верить, что она лишь зашла к нам как гостья, и завтра, едва наступит вечер, она уйдет, исчезнет.
Каким безрадостным было бы наше детство, если бы не Шаббат! Однако, уже и взрослыми, мы не перестали ощущать прикосновения ее добрых рук. Но особенно ярким стал ее след на Земле Израиля, где к нам вернулась наша юность, а сердца открылись восприятию святынь.

В Тель-Авиве и в Хайфе, в Иерусалиме и в Тверии, в любом селении, где бы оно ни было, везде можно узреть свет благости, простирающийся над миром в день субботний.

Тель-Авив - отнюдь не религиозный город, город, в котором властвует "модерн", однако в пятницу после полудня приближение субботы различаешь невооруженным глазом на каждом шагу. Ритм жизни замедляется, еще недавно шумные улицы наполняются тишиной. Исчезают повозки с рынка, смолкает грохот автобусов. Кажется, улицы делаются просторнее и шире. Площадь, где улица Алленби спускается к морю, на короткое время пустеет и будто невидимый свет освещает ее. Над морем нависают, как субботние занавески, вышитые голубым предзакатные прозрачные облачка. Словно легкая перегородка отделяет небесную высь и тихие воды. Само море свернулось у берега и отдыхает в покое священного дня. Человек, сидящий на берегу, ощущает в воздухе, в доброй тишине, в бормотании волн, лениво набегающих на берег, - во всем он чувствует нежность Шаббат. Воистину сладостны предсубботние вечера на берегу моря, омывающего Отчизну!
Еще сильнее впечатление от встречи "царицы Шаббат" в древнем Иерусалиме. По узким улочкам, под сумрачными арками одна за другой проходят группы евреев, чтобы встретить светлую царицу у Стены (Плача). Они движутся боязливыми короткими шажками - умытые, обновленные, сосредоточенные, будто боясь пролить каплю той великой благодати, которую несут в себе, как дар признательности царице... Всю дорогу, от самой крепости Давида, их разноцветные одеяния сливаются в один прямой и сильный поток. Они похожи на полномочных послов каких-то держав и, глядя на них, вполне можно поверить, что они только что прибыли из дальних стран, и нынче впервые со священным трепетом направляются к Стене, чтобы предстать пред ликом Всевышнего.

Во все времена час встречи Шаббат был связан с ощущением приближающегося избавления (так же, как на исходе Шаббат на душе щемило от близящегося гнета повседневности).

Эта атмосфера с давних пор особенно ощущалась в Цфате, в Тверии - вообще во всем Галиле. Ореол таинственности, томительное ожидание Мессии всегда сопровождали се. Знаменитая песнь "Пойдем, любимый...", написанная цфатским поэтом рабби Шломо Алкабецом, это не только песнь встречи Шаббат, это и настоящий мессианский гимн, провозвестник избавления.

Каббалисты усматривали в начале Шаббат самый подходящий момент, час, когда произойдет освобождение. Все свои надежды они связывали именно с этим часом, очищающим и объединяющим все сердца в едином порыве восторга и пробуждения.