Страницы доброты

По многим причинам ожирение представляет большие трудности для лечения. Чтобы похудеть, жители развитых стран мира тратят миллиарды честно заработанных долларов на врачей, инструкторов и целителей, на хирургические операции, на бесчисленные продукты питания и на медикаменты. Неисчислимые методы лечения указывают на отсутствие в настоящее время эффективного метода справиться с ожирением. Тысячи специалистов и неспециалистов — многие из них подходящие кандидаты для похудания — предлагают сотни противоречивых методов контроля веса пациентов, при этом получая оплату за свои неистощимые выдумки. В недавней телевизионной рекламе крупный эксперт заявляет: мы обещаем, что в случае, если не поможет один из методов лечения, мы не успокоимся, пока не найдём подходящий для вас. Поскольку других методов у него тьма, то на возможность испробовать их пациентам не хватит нескольких жизней.

Особые трудности представляет лечение ожирения у детей. В отличие от взрослых, ребят трудно убедить, что для того, чтобы похудеть и избавиться от излишних килограммов, они должны придерживаться диеты и вести активный образ жизни. К тому же дети с излишним весом чувствуют себя сбитыми с толка: их незаурядный и постоянно улучшающийся аппетит, бывший до этого поводом для нескончаемых похвал со стороны родителей, вдруг превратился в предмет забот и — более того — осуждения со стороны взрослых.

Программы по снижению веса затрагивают не только детей, но и всю семью. Даже самые профессиональные программы постоянно сталкиваются с противодействием их инструкциям со стороны бабушек и дедушек, дядь и теть. Воспринимая лечение как каприз, «несознательные взрослые» продолжают по старой привычке закармливать детей астрономическим количеством калорий.

...Я не мог больше игнорировать неуклонно увеличивающийся вес моей пациентки Вероники Винокуровой. Но сколько бы я ни обсуждал этот вопрос с её матерью, Норой, мой энтузиазм доходил до нулевой отметки, когда я вспоминал: бабушка и дедушка девочки считают, что их сорокавосьмикилограммовой десятилетней внучке не мешает «ещё немного» округлить её щечки.

Нора, тридцатипятилетняя, энергичная, дружелюбная и приветливая женщина — была менеджером в большом банке. Она не была худой, но степень её полноты была несравнима с излишним весом её дочери.

Отец Вероники, врач-хирург, с момента развода с Норой, который произошел семь лет назад, не проявлял большого интереса к своей дочери. Через два года после развода он переехал в другой штат и вычеркнул дочь из своей жизни.

Неиссякаемый энтузиазм Вероники, её блестящие глаза, белоснежные зубы и красивые волосы, к сожалению, находились в нелестном контрасте с пропорциями её лица и тела. Бедный ребёнок, часто думал я при виде её большого носа и маленького подбородка, делавших её лицо рыбоподобным. Ко всему, излишний жир откладывался у Вероники не на «избранных частях», а равномерно распределялся по всему телу, придавая её фигуре сходство с яйцом.

В один из визитов Нора пришла ко мне с десятилетней Вероникой. Мать беспокоили недавно развившиеся у её дочери психологические проблемы. Находясь под впечатлением того, что визит связан с излишним весом, прежде чем приступить к сессии, я предупредил Нору о трудности решения этой проблемы.

—  О, не беспокойтесь. Я об этом хорошо знаю, — живо отозвалась Нора. — Мы с Вероникой больше месяца посещаем отличную программу по похудению. Это дорого, но мне говорили, они достигают хороших результатов. Мы там уже многому успели научиться, относимся гораздо ответственнее к тому, что и в каком количестве едим. Дела на этом фронте обстояли бы лучше, если бы моя мама не забывала о том, о чём я её прошу, и не пихала бы по старой привычке любимые блюда своей внучке. При этом моя дочь совершенно забывает о том, что ей говорят в программе, и набрасывается на пищу. Могу сказать одно: я с этим покончу.

—  Впрочем, доктор, отложим обсуждение веса моей дочери на потом, — продолжала Нора. — Сегодня мы пришли, поскольку у Вероники совершенно определённо развились проблемы со сном. Ещё — не только меня, но и всю семью — беспокоит то, что она ведёт чрезмерно замкнутый образ жизни, у неё не только нет друзей — она их избегает. Всё свободное время моя дочь предпочитает бывать дома. Днём она смотрит телевизор, играет в видеоигры, читает книги, спит или сидит, о чём-то размышляя. О чём она думает, она со мной не делится. Мне не хочется, чтобы она отключалась от реальности. Что касается школы, занимается Вероника неплохо, но даже и там она относится к своим обязанностям чисто механически. Живого интереса к учебе она не проявляет. Такое положение длится, по крайней мере, два последних года, с чем я почти смирилась.

— Однако в последнее время ситуация ухудшилась. Последние три месяца, просыпаясь по утрам, я обнаруживаю Веронику в своей кровати. Это происходит почти каждую ночь. Как будто ей пять лет, она спокойно лежит рядом со мной и обнимает меня. Вначале я ей деликатно указывала: иди, мол, в собственную постель спать, не беспокой меня. В ответ Вероника — святая невинность — заявляет мне: она сама не понимает, как очутилась в моей кровати, или иногда ссылается на страшный сон. Вначале мне казалось, это скоро пройдёт, но куда там. Не знаю, что мне с ней делать...

Во время моей беседы с матерью Вероника вела себя как часть группы. Живо прислушиваясь к нам, она не упускала случая активно и естественно добавить что-то существенное. Тем не менее, когда пришло время для прямой беседы с ней, Вероника замкнулась. Не пуская никого в свой внутренний мир, она — подобно черепахе — глубоко прятала голову в панцирь молчания. Возможно, подумал я, замкнутость и признаки легкой степени депрессии Вероники, выстроившей невидимые стены вокруг своего «я», можно объяснить её тоской по отцу. С другой стороны, весьма вероятно, что её беспокоил собственный внешний вид, особенно чрезмерная упитанность.
Прошёл месяц, и однажды Нора, оставшись со мной наедине, сообщила, что в поведении её дочери наметились сдвиги к лучшему: улучшился сон, её стали меньше беспокоить ночные тревоги и страхи. Незваные визиты в кровать матери продолжались, но сократились до двух-трёх в неделю. Неожиданно для всех Вероника стала больше общаться с подругами.

Перед тем как расстаться после заключительной сессии лечения психологических проблем, Вероника, мило улыбнувшись, сообщила мне: она собирается стать хирургом, и осведомилась: сколько времени ей потребуется на осуществление её мечты?

...Наша следующая встреча с Винокурами произошла два года спустя. Одетая в элегантный костюм деловой женщины Нора нисколько не изменилась — разве что немного похудела. Ее спутницу, очаровательную, высокую и стройную юную девушку, я узнал не сразу. Я понимал, что это, должно быть, Вероника, но не мог поверить, что это была она...

Вероника без труда догадалась о причине моего замешательства. Да и кому не хочется, чтобы окружающие оценили происшедшие с ними положительные перемены? С нескрываемым вызовом она смотрела на меня, предвкушая производимый на меня эффект неожиданной метаморфозы.

На лице Вероники играла знакомая мне ироническая улыбка. На пальцах она носила знакомые мне металлические колечки, а на запястьях — все те же разноцветные браслеты, сделанные из шнурков, символизирующие — на языке нового поколения — дружбу.

Не каждый день приходится быть свидетелем того, как юное существо, до этого ведущее замкнутое кротообразное существование, вдруг превратилось в парящую высоко в небесах, широко расправившую крылья птицу. Казалось, Вероника только что участвовала в конкурсе красоты среди девушек её возраста.
—  Вашу дочь невозможно узнать! — признался я, обращаясь к Норе. — Она не просто изменилась — она стала другим человеком. Я должен знать, что было причиной этой удивительной трансформации.

По всему, Норе было не в первый раз слышать подобный вопрос. Широко улыбнувшись, она ответила:
—  Если вы помните, изменения, происшедшие с Вероникой, начались уже в то время, когда мы регулярно приходили в ваш офис, но главное произошло позже.
—  Что же произошло? Вы что, выиграли в лотерею миллион долларов? — пошутил я.
—  Мы получили больше миллиона. Нам досталось всё золото мира... — ответила Нора. Её прервал знакомый, звонкий и мелодичный, голос Вероники:
—  Теперь в нашей семье всё по-другому, доктор. Восемнадцать месяцев и неделю тому назад моя мама снова вышла замуж! — выпалила она с гордостью. — Теперь у меня есть большая семья: мама, мой новый папа Лёня, две новые сестрички, собака и котёнок.
—  Поздравляю тебя, Вероника, — сказал я и затем обратился к Норе. — Так вот, оказывается, чего не хватало вашей Веронике, когда
мы занимались её ночными проблемами! Для происшедшего с нею чуда ей не хватало — как мы можем логически заключить — большой семьи и «нового папы Лёни»!
—  Вы абсолютно правы! — ответила бывшая госпожа Винокур, а ныне госпожа Цехановская. — Но это не моя заслуга. Всему случившемуся я обязана моей дочери. Благодаря ей — не мне — в нашей семье произошли революционные изменения.
—  Какие такие «революционные изменения»? — вновь удивился я.

—  Дело в том, что Вероника стала ходить в религиозную школу, — ответила Нора. — В отличие от обычной школы там не упускают случая говорить о пользе и необходимости полноценной семьи. Однажды, в очередной раз услышав от учителя похвалу семье, Вероника возвратилась из школы, тайком от меня отправилась к моему отцу и потребовала найти для меня мужа. Отец, естественно, вначале подумал, это шутка; посмеявшись над требованием, он попросил Веронику не приставать к нему с подобного рода делами. Но Вероника напористая; она не собиралась отступать и стала взывать к отцовским чувствам своего дедушки. Отец сдался и согласился на «сотрудничество». После моего первого неудачного брака и связанных с этим душевных травм я категорически отказывалась от знакомств с мужчинами, и поэтому заговорщики держали свой план втайне от меня. Хорошо подумав, мой отец вспомнил, как один из его знакомых недавно упомянул в письме, что два года назад у одного из моих немногих бывших обожателей по институту произошла трагедия: умерла жена, оставив его с двумя детьми, и теперь его семья живёт в Вашингтоне. Мой отец прекрасно помнил Лёню — так звали этого моего бывшего обожателя — поскольку в своё время он буквально обивал пороги нашей квартиры...

—  Мой отец и Вероника, — продолжала Нора, пока её дочь с всепонимающей улыбкой Йоды из кинофильма «Star Wars» смотрела на нас, — на зимние каникулы поехали в Вашингтон, вроде как на экскурсию. Моя мама обо всём знала, но скрывала происходящее от меня.

—  В Вашингтоне, под предлогом встречи с земляком, они уже в первый день после приезда позвонили и встретились с Лёней. От них он узнал, что все эти годы я была в разводе. Мою дочь ничто не остановит; когда ей чего-то надо добиться, она ломится вперёд, как танк. Она уговорила Лёню приехать и навестить нашу семью здесь, в Чикаго.

—  Подождите. Давайте я вам теперь скажу, — Вероника вновь перебила мать. — Мой новый папа Лёня оставил своих дочек, моих будущих сестричек, со своей матерью и приехал в отпуск в Чикаго. После этого он приезжал ещё несколько раз, пока они с мамой не решили стать женихом и невестой. Потом у них была большущая свадьба. Такая пышная, вы себе не представляете. Я была на свадьбе и натанцевалась так, что после этого у меня болели ноги. Это, конечно, было ужасно здорово.

—  В течение короткого времени, — продолжала Нора, — я поняла: Лёня — не только хороший отец для своих детей и хороший муж для меня, он ещё и хороший отчим для моей дочери. Но, должна вам признаться, что после свадьбы я не переставала волноваться. Я боялась, как бы Вероника — пожалуйста, не смейтесь, я серьёзно говорю — по старой привычке не впорхнула в мою спальню посреди ночи. К счастью, я ошибалась. Этого с ней ни разу не произошло.

—  Тебе вовсе не следовало волноваться, — возмущенно сказала Вероника, — с какой стати мне понадобится прийти в вашу спальню посреди ночи? До свадьбы я приходила к тебе только потому, что мне было жаль тебя. Мне не хотелось, чтобы ты чувствовала себя одинокой в своей спальне. Кому-то же надо было делать это!