И посох ваш в руке вашей

Документальный мемуар 2002 года

(К тридцатилетию исхода из СССР)

В книге воспоминаний Эрнста Левина «И ПОСОХ ВАШ В РУКЕ ВАШЕЙ» описывается короткий, но бурный период его жизни: борьба за выезд в Государство Израиль первых репатриантов из Минска в начале 1970-х годов.

Разные люди встречались среди них: диссиденты и конформисты, верующие и безбожники, нищие романтики и удачливые проходимцы. И судьбы их тоже оказались разными: одних советская "империя зла" выпускала с легкостью, других обобрав до нитки продавала, как рабов; третьих загоняла в тюрьму или в могилу.

Автор вспоминает это через 30 лет после выезда из СССР.

Но в Израиле ему пришлось бороться снова на этот раз со своими вчерашними союзниками советскими эмигрантами, которые старались "обустроиться" здесь любыми способами: от банальных сплетен и дружбы по расчету до сотрудничества с советской госбезопасностью.
Название книги и эпиграфы к каждой главе Э.Левин взял из Библии (ТАНАХа), обозначив этим неслучайный, нравственно обоснованный характер своего противостояния группе людей, для которых нормы морали оставались лишь книжной премудростью, не имеющей отношения к реальной жизни.

Книга написана хорошим языком, с характерными деталями того, многими из нас уже прочно забытого времени; она напоминает читателю, что понятия чести и совести актуальны всегда и не зависят от конкретных обстоятельств.

Детективный оттенок повествования придаёт тексту остроту и увлекательность.
...ЧРЕСЛА ВАШИ ПРЕПОЯСАНЫ, ОБУВЬ ВАША НА НОГАХ ВАШИХ И ПОСОХ ВАШ В РУКЕ ВАШЕЙ...

(Исход, гл.12, стих 11)

СОДЕРЖАНИЕ

Часть первая ВЫЕЗДНОЕ ДЕЛО

АВТОБИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Глава 1 "Не будь мудрецом в глазах своих!" (Притчи 3:7))
Глава 2 "А теперь обратитесь ото дня сего ..."(Хаггай 2:15)
Глава 3 "И пробудился Яаков от сна..."(Бытие 28:16)
Глава 4 "Отпусти народ Мой!"(Книга Исхода)
Глава 5 "И заупрямилось сердце Фараона..."(Исход 9:35)
Глава 6 "И двинулось всё общество..."(Исход 17:1)
Глава 7 "И вот имена сынов израилевых..."(Исход 1:1)
Глава 8 "Ты не перейдёшь Иордан сей..."(Второзаконие 31:2)
Глава 9 "И остался Яаков один..."(Бытие 32:24)
Глава 10 "Разве я сторож брату моему? "(Бытие 4:9)
Глава 11 "Приложи сердце твоё к учению" (Притчи 23:12)
Глава 12 "Злые люди не разумеют справедливости" (Притчи 28:5)
Глава 13 "А теперь идите, работайте!" (Исход 5:18)
Глава 14 "Ты дал мне щит спасения моего!" (Псалом 18:36)
Глава 15 "Место суда, а там беззаконие..." (Экклезиаст 3:16)
Глава 16 "Над реками Вавилонскими..." (Псалом 137:1)
Глава 17 "Хлеба не ел и воды не пил..." (Исход 34:28)
Глава 18 "И явился к нему голубь в вечернее время..." (Бытие 8:11)
Глава 19 "Крепитесь и мужайтесь, не бойтесь и не страшитесь!" (Втор.31:6)...
Глава 20 "И посох ваш в руке вашей!" (Исход 12:11)

Часть вторая «ДЕЛО № 97»

Глава 1 "И погнались египтяне за ними..." (Исход 14:9)
Глава 2 "Как хороши шатры твои, Яаков!" (Числа 24:5)
Глава 3 "...и настигли их..." (Исход 14:9)
Глава 4 "Не разноси ложного слуха!"(Исход 23:1)
Глава 5 "Укажите, в чём я погрешил!"(Иов 6:2)
Глава 6 "Время войне, и время миру."(Экклезиаст 3:8)
Глава 7 "Возвратись, душа моя, в покой твой..." (Псалом116:7)

Часть третья «МИНСКИЕ ПОЛКОВНИКИ»

Глава 1    "Смотри, чтобы не надмилось сердце твоё..." (Второзаконие 8:14)
Глава 2 "Не будь духом твоим поспешен на гнев" (Экклезиаст 7:9)
Глава 3 "...и был приобщён к народу своему" (Бытие 49:33)
Глава 4 "Обличи ближнего своего..." (Левит 19:17)
Глава 5 "...и знакомые мои забыли меня". (Иов 19:14)
Глава 6 "...и в жадности своей не щадил ничего." (Иов 20:20)

Часть четвёртая ИСТОРИЯ С БИОГРАФИЕЙ

Глава 1 "Не прибавляйте к тому,что я заповедываю вам... "(Втор. 4:2)
Глава 2 "Когда приступишь к городу, пригласи его к миру."(Втор. 20:10)
Глава 3 "Не следуй за большинством на зло..."(Исход 23:2)
Глава 4 "Стыдятся ли они, делая мерзости?" (Иеремия 6:15)
Глава 5 "Проклят, кто превратно судит... сироту и вдову!" (Втор. 27:19)
Глава 6 "Держаться одного и не отнимать руки от другого"(Экклезиаст 7:15)
Глава 7 "Зло причиняет себе, кто ручается за постороннего"(Притчи 11:15)

ПРИЛОЖЕНИЯ
ЭПИЛОГ
ПРИЛОЖЕНИЕ 1. Автобиография Е. А. ДАВИДОВИЧА
ПРИЛОЖЕНИЕ 2. ПАМЯТИ Ц. Я. КИПНИСА
СПИСОК ФОТОГРАФИЙ

Фрагмент из книги: 

Рижанин из соседнего купе рассказывает: "Вы себе представить не можете, как его трясли! Отрывали подмётки от туфель, протыкали стенки картонных ящиков, открывали все сигаретные пачки!"...

Да, похоже, искали что-то целенаправленно, какую-то бумагу, о которой точно знали или крепко подозревали. Но я знал, что у Цфани ничего такого не должно быть. Он хотел, было что-то взять с собой – какой-то документ, я не помнил уже, чтó именно, но помню, что сказал ему: "Ни в коем случае! Или – дайте мне, я лучше сумею спрятать". Он согласился, но и мне не дал: считал, по-видимому, что меня как самого злостного сиониста будут проверять особенно тщательно, и оберегал. На него это похоже... А меня вообще, как оказалось, почти не обыскивали!

И всё-таки я не слишком беспокоился: ну, даже найдут это письмо, заберут его и – отпустят через день или два! Кипнис ведь им проблем не создавал, даже в отказе не был! Тихий старый еврей. Скорей всего, встретимся с ним в Вене. Праздничное настроение выезда отгоняло тревожные мысли.

В Варшаве стояли долго. К нам пришёл попрощаться и выпить шампанского за здоровье именинницы мой старый приятель пан Станислав Рáух. Он был в группе польских инженеров, монтировавших в Белоруссии в 1963-1965 г.г. сахарные заводы, где я вёл наладку и пуск. Работали с ними, я сильно усовершенствовал свою "польшчызну": когда в 1966 г. нас с Асей пригласили на месяц в Варшаву, меня там никто не принимал за иностранца.

Стась Раух был элегантный пожилой холостяк с изысканной польской гжэчнóстью и большим пиететом к дамам.

Тогда, в 1966-ом, мы сидели как-то в ресторане по поводу его выигрыша на скачках. Ася взяла сигарету, и я, не вынимая изо рта своей, поднёс ей зажигалку. Некурящий пан Раух остолбенел, забрал у меня зажигалку и произнёс:

– Подáвать пани óгня, не выймýёнц папероса з уст – то ест то сáмо, цо... публичне длýбать в ýху! – он встал и с поклоном подал даме "óгня". И я, российский хам, навсегда запомнил этот урок.

30 ноября 1972 г. Утром прибыли в Вену. Предстоял самый долгий день в нашей жизни. Впрочем, он начался ещё вчера и вряд ли закончится в полночь: если за день наберётся достаточно людей на полный самолёт, нам не придётся ночевать здесь, нас заберут абáйта, домой!

Полтора года непрерывного нервного напряжения накопили огромную усталость, и она не давала нам воспринимать окружающее. Нас не впечатляло то, что приводило в восторг и изумление наших спутников. Мы едва заметили вокзал, австрийских полицейских с миниатюрными (по сравнению с советским АК-47) автоматами – они нас охраняли от арабских террористов, – зеркальный автобус, имперскую роскошь архитектуры, сказочное богатство витрин...

В старинном замке Шенау, транзитной гостинице для репатриантов, кто-то поселял нас в номер, кто-то таскал чемоданы; мы что-то ели и пили, и Гошка восторгался: вкусно, чёрт!.. Потом нас – таких знаменитых активистов-отказников! – отделили от "массы" и позвали побеседовать израильские представители. Не помню, кто из них чтó представлял: МИД, Еврейское Агентство, Канцелярию Главы правительства или разведку, но все были очень симпатичны: спокойные, приветливые и несуетливые. Особенно – Давид Гавиш, бывший военный и, кажется, разведчик. Все о нас знали и приглашали в гости в Стране.

Ася в дверях автобуса: первый шаг на свободу

Я подробно рассказал о Кипнисе, о минских делах, передал все провезенные бумажки и плёнки... Потом один из них – Моше Зимрат – посадил нас в свою машину, познакомил с женой и повозил по Вене и Бадену, который показался нам сплошной театральной декорацией... Посидели даже в уютном кафе со знаменитыми венскими пирожными Захера и не менее знаменитым венским кофе со взбитыми сливками – кажется, оно называется меланж, что по-французски значит просто смесь, – слишком сытно и, по-моему, не так вкусно, как незабвенная чарна кава в варшавских кавярэнках на улице Новы Сьвят...

Так и прошёл этот длиннющий день в апатии, в полусне-полутумане, который рассеялся вдруг глубокой ночью, в огромном бело-голубом "Боинге" с нашим бело-голубым флагом на киле и с горделивой бортовой надписью "ЭЛЬ-АЛЬ". Два предлога, как две стремительные стрелки: горизонтальная и вертикальная: перевести это можно было разве что так:  "ВПЕРЁД И ВЫШЕ!"

Тут нахлынули на нас – лиц еврейской национальности, заполнивших самолёт, – восторг и умиление: и красотой заботливых стюардесс, и вкусной едой, и приветливостью ловких загорелых парней из лётного экипажа в белых рубашках с короткими рукавами (наверняка, каждый из них отлетал своё на миражах и фантомах!), и огнями Тель-Авива после долгой морской тьмы, и мягким, неслышным, виртуозным приземлением, которому все дружно зааплодировали.

Первое впечатление в аэропорту Лод: какой тут чистый, вкусный воздух! И аромат – неужели апельсины и вся субтропическая экзотика цветут здесь круглый год!?

Нас оформляли, вручали деньги и какие-то непонятные документы, от усталости мы ничего не соображали и легко раздражались.

Уже под утро – хотя южное звёздное небо всё ещё было тёмным – нас погрузили вместе с чемоданами в большой мерседес-пикап, долго куда-то везли (мы даже удивлялись: ведь Израиль – такая маленькая страна!); потом где-то кормили в большом зале, где-то устраивали и, наконец, оставили в покое. Мы тут же навалили на себя по три одеяла, которыми нас щедро снабдили (ночь была всё же холодновата), и мгновенно уснули.

Я проснулся первым. Две спальни, кухня, ванная. Пол – керамическая плитка, окна по сравнению с Минском маловаты и снабжены опускающимися жалюзи: ну да, солнца тут хватает. А разбудило меня, видимо, давно забытое явление: за окнами пели, свистели, щебетали, чирикали, самозабвенно заливались птицы!

Вышел на балкончик (точнее, это была лоджия, открытая лишь спереди), чтобы осмотреться кругом. Но кругом были сплошные заросли: цветущие кусты и непролазные колючки, в которых что-то шуршало: не змея ли!? Оказалось – это ёжик. Спокойный, хозяйственный – видать, здешний житель. Стараясь не шуметь, я вышел в коридор и спустился с крыльца. Меня ослепило солнце и густое ярко-синее небо. Вдоль дачной на вид (но, конечно, асфальтированной) улицы Черчилля, на которую выходила наша калитка, стояли кипарисы, финиковые пальмы, огромные – не вазонные! – фикусы и незнакомые вечнозелёные деревья с большими красными, синими, белыми цветами... Теплынь – градусов 20-25. А было 1 декабря! Птицы орали, а в доме напротив сладко пела скрипка (как выяснилось позже, там жил студент консерватории).

Наше жилище оказалось белой двухэтажной виллой с колоннами и большим полукруглым эркером. Лишь справа она была окаймлена колючей зелёной изгородью, а слева и сзади выходила в апельсиновый сад, довольно-таки запущенный. Среди глянцевой листвы висели неснятые плоды; перезревшие апельсины лежали в траве под деревьями. Собирать было некому. Хозяин виллы уехал в США и сдал её Сохнуту для новоприбывших.

Цитрусовый сад на иврите называется "пардэс". И только сейчас, вдыхая чистый ароматный воздух под синим небом, под пение птиц и скрипки, я сообразил, что от этого слова произошло слово "парадиз", что означает "рай".

Через 14 лет, переводя с немецкого "Песню Миньоны" Гете, я видел перед собой, разумеется, никакой не Неаполь, а именно это первое наше утро в Натании – приморском городке севернее Тель- Авива:

"Ульпан" (т.е. общежитие, аудитории для изучения иврита и общая бесплатная столовая) находился в пяти минутах ходьбы от нас, в бывшей гостинице. Там было многолюдно, тесно и шумно, а в нашей вилле поместили четыре семьи по три человека: из Минска, Ленинграда, Киева и Одессы. В ульпан мы ходили учить язык, питаться, слушать беседы и звонить по телефону. А дома, подружившись с соседями Лерой и Виктором Свирскими из Ленинграда – отдыхали под деревьями в нашем диком пардэсе.

Впрочем, мне очень мало пришлось и учиться, и отдыхать. Счастье, что я ещё в отказе освоил иврит примерно до того же уровня, что давала полугодовая учёба в ульпане! Потому что как раз эти полгода в Минске происходили события, оторвавшие меня от нормальной жизни оле хадаша (нового репатрианта – ивр.). И начались они в день нашего отъезда, 29 ноября, арестом Кипниса в Бресте. Впрочем, арестовали ли его, за чтó, и чтó именно у него нашли при таможенном досмотре, никто не знал. Несколько дней мы ждали новоприбывших из Минска, но их не было. Неужели у всех, кто получил визы (человек 20), их отобрали?!