Клезмерские мелодии из репертуара Леонида Сонца и ансамбля «Симха»

Нотный сборник включает пьесы из репертуара клезмерского ансамбля «Симха» из Казани, которым на протяжении 13 лет руководил Леонид Давидович Сонц (1945–2001), скрипач, аранжировщик, общественный деятель, педагог. Сборник открывает вступительная статья «Слово о скрипаче» и подборка фотографий Леонида Сонца из архива фестиваля «КлезФест в Петербурге».

СЛОВО О СКРИПАЧЕ

Клезмерская скрипка — это больше, чем музыкальный инструмент, чем средство для извлечения сладостных звуков, пропевания пленительных мелодий-нигунов. Это медиум, которому доверяют произнести самое непроизносимое, самое сокровенное — молитву, исчерпавшую все слова, но не исчерпавшую всех слез, тоски, надежды. Клезмер, играющий на скрипке, — не просто свадебный музыкант, исполняющий традиционный репертуар. Это человек, увлекающий за собой людские души, возносящий их на неведомую высоту и возвращающий омытыми в слезах и просветленными. Это высокое предназначение скрипача пронесли через все испытания поколения восточноевропейских евреев. О скрипачах елагали легенды, их судьбы вписаны в еврейскую литературу, запечатлены в песнях и кинематографе. Их идеализированный образ продолжал жить в памяти поколений, из сознания которых методично вытравливалось все национальное. Клезмерская скрипка жила на провинциальной свадьбе, в домашнем кругу, в памяти людей старшего поколения, в редких, бережно хранимых пожелтевших нотных листках.

Леонид Сонц принадлежал к тому поколению, для которого клезмерекая династия стала семейным преданием, а еврейская струна звучала в душе, как родовой признак, как часть генетического кода. Словно исполняя какой-то завет, еврейских мальчиков продолжали учить музыке, и самым «почетным» инструментом по-прежнему оставалась скрипка. Опустошенная войной бывшая черта оседлости не перестала дарить миру блистательных музыкантов, и в первую очередь — скрипачей.

Леонид Давидович Сонц родился в 1945 году в узбекском городе Андижане, в эвакуации. Почти все его родственники были расстреляны нацистами на Украине — в Богунии, на окраине Житомира. Семью Сонцев спас отец, которому удалось вывести ее из города в первые часы войны. Вскоре после рождения сына вместе с другими уцелевшими евреями они вернулись в родной Житомир, некогда крупный центр еврейской духовной жизни, лежавший теперь в руинах. От матери мальчик слышал рассказы о своем погибшем в войну деде-клезмере. Возможно, эти рассказы и предопределили его выбор профессии. Леня Сонц становится скрипачом.

С пятнадцати лет он ведет самостоятельную жизнь: учится сначала в Луцком музыкальном училище, затем в Казанской консерватории. После службы в армии, где он был заместителем начальника Дома офицеров и руководил художественной самодеятельностью, Сонц возвращается в Казань и в течение двадцати пяти лет играет в Государственном симфоническом оркестре Татарстана. Оркестром в эти годы руководит выдающийся дирижер и педагог Натан Григорьевич Рахлин. Для Сонца это время было «эпохой Рахлина». Как позднее вспоминал сам Леонид Давидович, он был настолько «испорчен» этой эпохой, что просто не мог работать иначе, видеть и чувствовать иначе, чем учил Рахлин. Отсюда и начинается история Сонца-клезмера, в исполнительской манере которого было так много «рахлинского». Рахлин мог владеть аудиторией, он гипнотизировал ее, и именно эту особенность перенял у своего учителя Сонц. О своем клезмерском ансамбле он говорил: «״Симха" не музыку играет, а несет слушателю положительный энергетический заряд».

А как играл сам Леонид Сонц? Каким запечатлелся образ скрипача в памяти тех, кто его слышал и общался с ним — на концертах, за кулисами, на репетициях? Сонц играл самозабвенно. Его лицо, лицо энергичного и целеустремленного, требовательного к себе и другим человека, преображалось во время игры. Закрыв глаза и, казалось, забыв о нашем суетном мире, он смеялся и плакал, а вместе с ним смеялась, плакала и пела его скрипка — воплощение и прибежище его души. Глубоко личный, интимный контакт с каждым сидящим в зале, это гипнотическое воздействие игры Сонца начинались с того трепетного прикосновения пальцев к грифу, смычка к струнам, музыканта к напеву, которое отличает истинного скрипача-клезмера. Сохранилась видеозапись, запечатлевшая, как брал, как держал свою скрипку Сонц, как невыразимо трогательно ее гладил и беззвучно водил по струнам пальцами: музыка звучала в нем всегда, она была частью его естества. Столь же самозабвенно он увлекал за собой и музыкантов. Он мог поднять и повести в круг танцующих десятки слушателей, жестикулируя всем телом и не переставая при этом играть на скрипке.

Но вернемся к биографии музыканта. Не удивительно, что после смерти Рахлина Леонид Сонц решает оставить оркестр и уходит в «свободное плавание». Память о деде-клезмере всегда жила в его душе. Теперь же еврейская музыка становится главным делом жизни Сонца, его по длинной страстью. Он разыскивает и находит старых клезмеров, по крупицам собирает и восстанавливает их репертуар, вслушивается в старые записи, вникает в тонкости исполнительской манеры мастеров прошлого. Он любил рассказывать, как однажды ему довелось записать от умирающего музыканта мелодию, название которой часто упоминалось в семейных преданиях о деде, игравшем ее особенно хорошо. Эта мелодия — «Плач Израиля» — звучала впоследствии во всех концертах Сонца. Ею завершается и подготовленный им к печати сборник.

Как только в стране появляется такая возможность, Леонид Сонц начинает исполнять традиционную еврейскую музыку с концертной эстрады. В 1989 году он организует первый в постсоветской России клезмерский ансамбль «Симха». Поначалу любительский коллектив из 25 человек, с годами ансамбль превращается в одну из лучших в стране и известную далеко за ее пределами профессиональную клезмерскую группу. Сонц руководит ею до конца своих дней. Но его неуемной организаторской энергии не достаточно было одного коллектива. В 1990-е годы при его непосредственном участии возникают и другие клезмерские ансамбли — «Кинор» (Казань), «Алевай» (Тула), «От азой» (Днепропетровск), «Тиква» (Брянск).

Многое Леонид Сонц сделал и для развития еврейской культуры и религии в Татарстане. В том же 1989 году по его инициативе в Казани возникает клуб «Менора», переросший затем в одну из самых крупных и образцовых еврейских общин России. Сонцу и его соратникам удалось вернуть здание синагоги, отобранной у казанских евреев в 1929 году, и превратить его в гостеприимный, всегда многолюдный общинный центр. Примечательно, что вся жизнь казанской еврейской общины тесно переплетается с музыкальной жизнью города (далеко не только еврейской), все еврейские организации вовлекаются в круговорот музыкальных фестивалей, семинаров, конкурсов...

Для всех участников и просто очевидцев этих событий Леонид Сонц был и остается наставником и учителем. Тем, кто, передавая накопленный опыт, не перестает учиться сам, кто, чтя традицию, идет в ногу со временем, кто, увлекая своим примером, не подавляет творческую инициативу своих питомцев и партнеров по ансамблю.

Таким запомнился Леонид Сонц ученикам и коллегам из Казани и Кишинева, Самары и Риги, Тулы и Харькова, Ташкента и Москвы — всем участникам ежегодного петербургского «КлезФеста», одним из вдохновителей которого он был. С 1997 по 2001 год Сонц неизменно и неутомимо преподавал на этом семинаре-фестивале для клезмеров СНГ и стран Балтии. Трудно было себе представить семинар без его организующей воли, неуемной энергии, артистического темперамента, без его скрипки... Но на «КлезФест-2002» приехали его ученики и стало ясно, как много он успел еделать для того, чтобы семинар жил после него еще очень долго, чтобы звучали по-прежнему клезмерские мелодии в той части света, где они родились несколько столетий назад, чтобы не прерывалась «ди голдене кейт» — «золотая цепь»...